Ольга Петровна заулыбалась: «Вы всегда люстрой были. Маленькими лампочками другим людям светили, по сторонам, когда о них заботились. Раньше у вас большая лампочка была, посередине, она вас изнутри освещала, и вы всегда знали о своих потребностях. Вам видно было, когда отдохнуть, что полезного съесть, чем интересным заняться. А потом вы эту лампочку убрали, и свои надобности замечать перестали. Все в темноте, все наугад. А энергия на маленькие лампочки пошла, вот вас и замкнуло».
Я задумалась, понимая, что докторша права: «Я одна такая вещеподобная?» — спросила ее.
«Ну что вы, когда человек забывает, что у него душа есть, и живет, как робот, тогда и становится каким-нибудь предметом. А это сейчас частое явление.», — Ольга Петровна глубоко вздохнула, — «Женщина-люстра это еще ничего, по сравнению с женщиной-торшером. Навесит абажур до самого пола, и светит только себе. Абажур греется, греется да и тлеть начинает.
А так и до пожара недалеко. Или мужчина-утюг. Разглаживает проблемы, разглаживает, а если складочка сложная попадется на пути, то ему бы пар выпустить. Он заливает спиртосодержащее вещество, чтобы заодно и продезинфицировать. И как вы думаете что?» — Ольга Петровна с интересом посмотрела на меня.
«Тоже замыкание или пожар?» — предположила я.
«Вот именно, дорогая моя. Так еще и дырку в том, что разглаживал, прожжет. А надо чистой водой заправляться. И пар на пробежке выпускать или в спортзале. А еще лучше вспомнить, что ты не утюг, а человек, и имеешь право ошибиться или не справиться, и складочку не разгладить», — Ольга Петровна начинала сердиться. На мгновение она стала похожа на чайник с подпрыгивающей крышечкой
