Йога есть способность направлять разум исключительно на объект и удерживать это направление, не отвлекаясь.
Но раньше райской синевы вникай в кромешные виденья,
Затем что этой злой главы главнейший смысл – предупрежденье.
Даниил Андреев
В «Таттва-Вайшаради», одном из ранних комментариев на «Йога-сутры», Вачаспати Мишра поясняет: «Самьяма есть совокупность методов работы с сознанием, включающая дхарану (концентрацию), дхьяну (созерцание) и самадхи (сосредоточение). Эти три – суть средства реализации паранормальных способностей» («Классическая йога»).
Самьяма (иногда «саньяма») – общее название трех последних ступеней Раджа-йоги, именуемых внутренними средствами (антаранга) постижения истины (самьяма переводится как «совместное движение», «повозка», состоящая из собранных в определенном порядке и функционирующих совместно частей).
В «Дао дэ цзин» встречается образ глиняного кувшина, главная ценность которого – пустота, она может быть заполнена чем угодно. Данная метафора применима и в отношении самьямы: только молчание ума активирует подсознание и дает возможность инфильтрации его материала в лишенное обычного содержания (опустевшее) ментальное пространство.
Итак, шестой этап йоги Патанджали, первый шаг самьямы, называется дхарана или концентрация. Определения: «Концентрация есть фиксация сознания на определенном месте» (там же). «Дхарана – фиксирование ума (читты) на определенной точке» («Индийская философия», т. 2).
Вот мнение Асанги (основателя махаянской школы Йогачары или Виджнянавады, буквально – «учение йоги», одной из школ позднего буддизма, IV в. н. э.): «Что такое внимание или концентрация? Это способность удержания сознания на определенном объекте так, чтобы оно не отклонялось в сторону».
«Созерцание (дхьяна) есть сфокусированность однородных состояний сознания на этом месте» («Классическая йога»). «Автор (Патанджали. – В. Б.) определяет дхьяну как то, что должно быть реализовано с помощью концентрации. Однородность потока (сознания) определяет однонаправленность» (там же).
«Дхьяна является заключительным состоянием равномерного потока, которому не мешают другие. Это – созерцание» («Индийская философия», т. 2).
«Как вода принимает очертания сосуда, так и ум, созерцая объект, при нимает форму этого объекта. Переливая масло из одного сосуда в другой, можно наблюдать непрерывно льющуюся струю. Когда струя сосредоточения непрерывна, возникает состояние дхьяны» («Прояснение йоги»).
«Дхьяна – это такое состояние сознания, когда все духовные силы находятся в равновесии, так что ни одна мысль, ни одна склонность не может доминировать над другими. Это можно сравнить с тем, как на бурлящее море выливают масло: волны больше не ревут, пена не кипит, брызги не летят – остается лишь гладкое блестящее зеркало. И именно в этом совершенном зеркале сознания мириады отражений появляются и исчезают, никак не нарушая его спокойствия» («Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневековом Китае»).
«Конечный этап Раджа-йоги – самадхи. «Самадхи – это состояние, которое предшествует достижению освобождения. Поскольку йога настаивает на достижении освобождения через самадхи, она определяется как самадхи.
Это состояние экстаза, в котором связь с внешним миром нарушается. Это – цель дисциплины йоги.
Степенями сосредоточения, или самадхи, являются: Сампраджнята, или сознание, и Асампраджнята, или сверхсознание. В первой сознание остается созерцанием объекта. В нем достигается единство между познающим и познаваемым, в котором познающий познает объект потому, что он им и является. Мысль и объект мысли составляют одно и то же. Различные названия относятся к различным от тенкам, которые принимают формы сампраджнята самадхи, такие, как савитарка, савичара, сананда и сасмита» («Индийская философия», т. 2).
«Самадхи – это завершение исканий садхаки (ученика). На вершине медитации садхака переходит в состояние самадхи» «Прояснение йоги»).
«Самадхи, пока оно сохраняется, представляет не простое воспринимаемое постоянство. Напротив, это последовательность внутренних состояний, которые становятся всё более и более простыми, пока не завершаются в бессознательности.
Асампраджнята самадхи – это сосредоточение, не имеющее формы мысли, хотя скрытые впечатления могут и оставаться.
Самадхи является состоянием, которого лишь немногие могут достигнуть, и в котором почти никто не может пребывать длительное время, так как соблазны жизни разрушают его. Поэтому говорят, что... конечное освобождение невозможно до тех пор, пока живет тело» («Индийская фило софия», т. 2).
«Когда прана и манас (ум) поглощаются и достигается равновесие – это и есть самадхи» («Путь Шивы», ХП: 4.6).
Сампраджнята самадхи подразделяется на следующие этапы:
Все перечисленные виды собирательно называются биджа или саламба самадхи (с «зерном» или поддержкой, опорой)
Савитарка – это прямое, непосредственное восприятие реальных объектов или, например, визуализация Бога.
Нирвитарка – когда сознание, оставив собственную форму, приобретает форму объекта.
Савичара – здесь имеет место прямое познание тонкого аспекта материи.
Нирвичара – когда мысль отождествляет себя с сущностью объекта, не «производя» при этом «чувств».
Асампраджнята самадхи комментаторы не очень вразумительно толкуют как две фазы изменения сознания:
Иногда эту фазу именуют Дхармамегха-самадхи, Вьяса в своей «Бхашье» говорит, что в этом состоянии йогин реализует абсолютное освобождение – кайвалья – полное интуитивное понимание бытия. Мадхава считает, что это не временное стирание личности, но экстаз переживания тотальной пустоты, без сенсорного содержания. В этом переживании нет того, что обычно называют опытом, но возникает «от кровение».
При этом йог становится дживанмуктой, освободившимся при жизни, «мертвый посреди живого» – это слияние со всем сущим, когда исчезает желание и возможность какого-либо действия.
Итак, сознательное сосредоточение всегда имеет объект, бессознательное же таковым не располагает, как утверждают тексты, йога сознания продолжается или дополняется йогой бессознательного, то есть сосредоточением автоматическим, которое продолжает процесс на основе сформированного ранее намерения.
В асампраджнята самадхи развертывание сознания прекращается и его дальнейшая трансформация, если она и возможна, не есть предмет человеческого опыта. «Остановка или прекращение – ниродхо – это ненарушаемая отчетливость (ясность) знания и высшее бесстрастие» («Классическая йога»).
«Прекращение функционирования сознания есть бессознательное состояние психики. Самадхи, сатори или аналогичные «состояния просветления» могут представлять собой результат переключения на доминирование правого полушария.
Таким образом, медитативная практика представляет собой метод временного ограничения левополушарного когнитивного модуса (устранение текущего преобладания активности левого полушария. – В. Б.)» («Физиологические аспекты йоги»).
«Слово Samadhi имеет также общее и специальное значение. Оно может означать или обычную способность сосредоточенного внимания, или развитое сосредоточение. Тогда оно становится мистической силой, которая может привести созерцателя в высшие миры и совершенно изменить жизнь. Йога обычно употребляется именно в этом значении» («Избранные труды по буддизму»).
Если Хатха-йога отлаживает функционирование организма, то задача самьямы (как это видится сегодня) – адаптация личности к «остальной» психике и налаживание оптимальной коммуникации с системным разумом. Контакт Эго с материей своего носителя, тела, реализуемый в практике асан, это начальная стадия, имеющая тем не менее важнейшие эффекты и следствия.
Когда в процессе повседневной жизни основные задачи решены удачно либо оказались непосильными, у некоторых возникает иррациональная тяга к поиску смысла жизни, своеобразное «томление духа». В рамках экзистенциальной психотерапии это даже привело к появлению такого направления как логотерапия В. Франкла.
Экзистенциализм пытается примирить нас с бытием, логотерапия идет дальше – она пытается найти в нем смысл.
Человек сбалансированный по большей части пребывает сейчас и здесь, невротик или «пограничник» – в прошлом (депрессия) либо в попытках узнать будущее. Безумцы и «пограничники» тяготеют или к идеализации чего-либо (кого-либо. – В. Б.), или к обесцениванию, люди же нормальные видят в любых вещах и событиях как хорошие, так и плохие стороны.
Безумцы либо глупцы зачастую стремятся к овладению полным знанием (например, смыслом жизни. – В. Б.), что нереализуемо в принципе. В феноменальном мире человек представлен трояко, и посмертное возвращение материи его тела в природу – всего лишь распад на составляющие вещества. Участок же Сети, который был «занят» данной личностью (субъектом), в той или иной форме возвращается в запредельную целостность, о наличии которой можно только догадываться. В импликативный порядок, как сказал бы Дэвид Бом, в иной, более фундаментальный уровень реальности, из которого, в результате сцепления каких-то факторов, эксплицируется (возникает) все, что рано или поздно, распадется снова. И эта вселенская игра, «свертывание» – «развертывание», бесконечна и беспредельна, человечество, как и любой отдельный индивид, лишь один из непредставимого множества ее участников.
Маслоу считает: «Принадлежность к роду... дает право (но не обязанность. – В. Б.) стать дочеловеченным, то есть актуализировать все возможные... потенции. Человечность как принадлежность к человечеству должна определяться не только в терминах бытия, но и в терминах становления. Мало родиться человеком, нужно стать им» («Мотивация и личность»).
Почему йога притягивает абсолютно разных людей? «Многие психологи гуманистического и экзистенциального направлений придерживаются мнения, что полное удовлетворение базовых потребностей не может автоматически разрешить проблемы идентичности, построения ценностной системы, жизненного предназначения, смысла жизни» (там же). Человеку свойственно стремиться к чему-то большему, нежели то, что он уже есть, ему нужна какая-то объединяющая, даже не обязательно конкретная цель, то, что называется смыслом.
К примеру, у Экзюпери это образ собора в «Цитадели», но у каждого есть (или нет) свое представление об этом. Вот пассаж неизвестного автора: «Является ли (может ли в принципе являться) сознание продуктом деятельности мозга?
Может ли быть так, что нейронная сеть немыслимой сложности и циркуляция нервных импульсов по ней не только регулирует отношения организма с окружающей действительностью, но и осознает сама себя и все, в ней происходящее?
Откуда сознанию в ней появиться? Вот, например, есть движение транспорта по улицам Москвы, ежедневный общегородской трафик. Любой участник движения не имеет представления о транспортных потоках в целом по городу. Он взаимодействует только с теми, кто едет впереди, сзади, слева, справа, реагирует на светофоры и понятия не имеет где поток машин сильный, где – слабый, где пробки, а где свободно. Ни один из миллионов участников движения не располагает полной информацией.
Для того чтобы получить такую целостную картину, надо подняться над городом. В нейронной сети не видно кандидатов на роль находящегося вверху, центра, куда стекается вся информация. Либо аналогия с телефонной сетью большого города – сотни АТС, проводные и радиолинии связи, миллионы телефонов, сотни тысяч модемов к которым прицеплены компы. По всем этим линям циркулируют миллиарды бит информации. И всё это немыслимо сложное хозяйство задействовано в жизнеобеспечении города. Но что получится, если из всего этого убрать людей? Вот она сеть – система линий связи, а толку никакого. Некому обмениваться информацией, поскольку телефоны между собой разговаривать не будут, может компьютеры и обмениваются спамом, но его даже удалять некому.
Получается, что из сети убрано главное – ее «одушевляющая» (осознающая) часть, и сеть просто перестанет функционировать. Впрочем, точно так же произойдет сбой системы, если вывести из строя линии связи – это ответ на вопрос “Куда девается сознание, если ударить кирпичом по голове?”
Следовательно, нейронная сеть мозга не более чем сложнейший регулятор, ком муникатор и не более того. Но главный вопрос остается – кто там “сидит на телефонах”? Ясно, что осознание. Если не предположить его изначального существования, то откуда оно там взялось? Ну, бегут импульсы с аксонов на синапсы, переходят эти миллиарды нейронов в различные состояния, выдают афферентные импульсы на мышцы и органы, осуществляется пищеварение и перистальтика кишечника (кстати, без всякого осознания замечательно всё работает!). Но где же пресловутая часть, «отдающая себе отчет в происходящем»? Или это мозг в целом? Допустим. Но что является механизмом, интегрирующим восприятие? Пользуясь другой аналогией, вопрос можно перефразировать так – откуда мог бы появиться электрический ток, если б не было частиц несущих электрический заряд (электронов, протонов), ведь сколько не построить генераторов и электроприборов, все равно ничего не произойдет. Так и здесь – осознание должно быть изначально как имманентное (эмерджентное. – В. Б.) свойство совокупности «деталей», из которых образуется осознающее существо. От количества и качества их зависит общий уровень осознания, ну и, скорее всего, еще от энергетики подпитываю щей их.
Но что же, черт возьми, претендует на роль этих компонент?!» Если бы знать! «В психике современного человека сознательная сфера гипертрофирована; соответственно, подавленная, словно перекрытая со всех сторон плотинами область бессознательного грозит в любой момент прорвать препятствие и затопить сознательный разум. Вот почему потребность в том, чтобы интегрировать бессознательное в целостную психическую субстанцию, стала специфически западной и современной проблемой, имеющей ключевое значение не только для индивидов, но и для целых народов. Что же касается людей Востока, и, вероятно, африканцев, то у них мы наблюдаем совершенно иное соотношение между сознанием и бессознательным» («Дух и жизнь»).
Чем дольше сохраняется непрерывная и вынужденная концентрация сознания и усилий человека (на каком-либо объекте, процессе, событии) в режиме непрерывного целеполагания, тем более усиливается разобщенность Я и совокупного разума.
Психика цивилизованного человека давно перестала быть саморегулирующейся системой, Данте сказал точно: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу...» «Сумрачный лес» это символ тупика, утраты смысла: «Да, я еще живу. Но что мне в том, когда я больше не имею власти соединить в сознании своем прекрасного разрозненные части?» «Весь мир ярко освещен, один я погружен во мрак» (Лао Цзы).
Человеку известны, как правило, только два модуса бытия – сон и бодрствование, но даже если удается успешно разрешить все проблемы и до стичь поставленных целей, это не гарантия счастья. В «Афоризмах старого Китая» находим: «Когда мысли разбросаны, надо знать, как собрать их воедино. Когда мысли сошлись в одной точке, надо знать, как их рассеять. Если не умеешь этого, то даже если одолеть омраченность, в сердце поселится беспокойство». Иными словами, постоянное преобладание логики, посредством которой ум беспрерывно упорядочивает поток внешних впечатлений и решает задачи адаптации, подобен полету с одним крылом.
«Мокшадхарма» характеризует метод йоги так: «Сильный зверь разрывает сети и уходит, слабый – в них запутывается и гибнет». Здесь имеется в виду что человек, взыскующий духовного, должен быть крайне упорным в этом своем намерении, иметь хорошие мозги, здравый смысл и нормальный уровень критичности. Кроме того: «Слабость характера это единственный недостаток, который невозможно исправить» (Ларошфуко), иными словами йога – не для слабовольных!
Прежде чем рассчитывать на успех в ней, нужно со стояться в социуме, тот, кто не сумел этого, никогда не достигнет нужного результата на «фронте» духовном. Яшомитра (легендарный мудрец и философ Древней Индии) сказал: «Всё содержание сознания есть контакт». Взаимодействие с окружающим возможно и через посредников (электроника Стивена Хокинга), но коммуникация с бессознательным случается только лично. «Углубление и расширение сознания через обогащение его содержанием сферы бессознательного есть «просветление» («Дух и жизнь»).
Но одновременно такое расширение означает потерю – на какое-то время – текущей устойчивости и содержит элементы системного кризиса, что нужно четко знать практикующим. Когда процесс идет к концу, то каждый практикующий начинает понимать истинность утверждения: «Равновесием называется йога» («Бхагавадгита», II, 48). Вернее не сама йога, а результат ее долговременной практики.
Самопознание, индивидуация (по Юнгу), достижение недвойственности, самадхи, сатори – всё это метафоры одного и того же явления, с той лишь разницей, что обретение целостности есть условие дальнейшего углубленного самопознания, для его осуществления ученику нужен либо самореализовавшийся учитель, либо очень качественная информация.
Восстановление всегда начинается с очистки (разгрузки) подсознания, процесс это достаточно долгий и деликатный, неправильный подход либо темп сброса могут не восстановить природный статус, но дополни тельно деформировать личность. Грамотный наставник должен найти для ученика такие варианты сброса, при которых вытесненное покидает систему с минимальным пониманием происходящего! Идеальный инструмент для этого – асаны, когда разгрузка подсознания автоматически происходит в процессе работы с телом.
Прежде чем обратиться к топологии самьямы, определим понятие медитации. Для большинства людей (и не только в России) термин этот столь же туманен, как и «закрома родины». Есть конкретные психотехники, в Тантре это Чидакашадхарана, Аджапа-джапа, Таттва-шуддхи, Йога нидра, Нада-йога и т. д. В буддизме – випассана на дыхании или движении, в классической йоге – самьяма на внешних либо внутренних объектах.
Еще Големан в работе «Разнообразие медитативного опыта» описал более сотни медитативных техник, опираясь на один только буддийский источник – «Вишуддхамагу» (V в. н. э.).
До начала попыток медитировать субъект должен в совершенстве овладеть глубоким расслаблением, только на его основе может осуществляться спонтанная концентрация внимания. Известно, что измененные состояния сознания (ИСС ) возникают в любых экстраординарных условиях: при подъеме на большие высоты, спуске под воду, физических перегрузках, стрессах, травмах, острых отравлениях и т. д. Медитация же йоги отличается от прочих ИСС тем, что это не случайный, но намеренный и тщательно организованный процесс взаимодействия бессознательного с личностью, позволяющий не утрачивать при этом текущую сбалансированность психики. Суть не в том, что именно «увидено» и эмоционально пережито в медитации, а насколько разум сумел это «переварить» и усвоить.
При всем многообразии медитативные техники делятся на две основные группы, отличающиеся по способу воздействия на психику – концентрация либо инсайт, пути «единого» или «ничто». Самадхи, достигаемое в Раджа-йоге, это полное торможение активности коры мозга, «ничто» – это достижение нирваны через инсайт, при этом ум отслеживает свои модификации вплоть до полного их затухания.
Третий метод, объединяющий – випассана, она начинается с концентрации, но переходит в инсайт, одно усиливает другое, и в итоге достигается нирваническое состояние. Кроме того, медитацию определяют как простое присутствие (простое внимание), безличную регистрацию того, что происходит перед внешним либо внутренним взором.
Кстати, термин «простой» в данном случае никакого отношения к простоте (в ее обычном смысле) не имеет! И скрывается за ней бездна сложности, о чем не подозревают те, кто не имел с этим дела. Когда-то в поисках смысла и спасения от неразделенной любви Петрарка отправился на поиски легендарной страны Туле, вернувшись, он сказал, что можно было и неездить, поскольку постижение истины не связано с передвижением в реальном мире. «Божественная комедия» Данте четко показывает символику условий интроспекции, а М. Мамардашвили блестяще интерпретирует их («Психологическая топология пути»), причем всё сказанное им справедливо и в отношении йоги.
Путь к истине может начаться откуда угодно, конечный пункт не зависит от начала и способа следования. Недаром сказал кто-то из просветленных: «Не надо ездить в Индию, создавайте святость вокруг себя». В середине 60-х годов ХХ в. один из моих друзей посещал школу йоги при центре геронтологии в Софии (в то время болгары очень плотно контактировали с Индией). Когда в нашем симферопольском сообществе йогических дилетантов возникли разногласия, он заметил ненавязчиво: «С медитацией спешить не стоит. В одиночку и без учителя – чревато, есть множество печальных прецедентов, нас там специально предупреждали...»
Как известно, на дверях дантовского Ада была надпись: «Оставь на дежду, всяк сюда входящий», – а перед тем как всё же войти, Вергилий сказал: «Здесь страх не должен подавать совета». Смысл этой фразы ясен тем, кто имеет подлинный медитативный опыт (этюд о глубинном страхе есть в фильме «Куда приводят мечты»).
Большинство людей панически боятся своего бессознательного, с древних времен это область инстинктивного табу. Исходные условия самопознания таковы: страх запрещен, чувство самосохранения, равно как и надежда на успех, отброшено.
Самопознание всегда блокируют два мощных психологических механизма – лень и надежда.
Лень проявляется в стремлении отложить всё на завтра и отказе от личного участия, что несовместимо с йогой, которая реализуется только лично, каждый день заново, каждый раз от и до. Если кто-то думает, что после великолепной вчерашней практики сегодня можно не выкладываться, он не понял ситуации: йога – это сейчас и здесь, «вчера» уже нет, а «завтра» еще не наступило: «Прошлого нет уже, будущего – еще, а на их меже нет ничего вообще...» «Ленивый человек хуже животного» (Йога-Васиштха).
Второе препятствие – надежда, человек рассчитывает получить результат уже в самом начале практики. Поскольку в этом мире никто никогда никому ничего не должен, всё приходится делать самому, а результаты в йоге приходят медленно – единственный ее «недостаток». Отказ от на дежды порождает страх узнать о себе такое, после чего придется расстаться с образом себя любимого, а именно этого, как отмечал М. Мамардашвили, человек хронически избегает. Всякий кто успешно осваивает медитацию, рано или поздно увидит себя без прикрас, и это одна из самых неприятных в жизни вещей.
Выманивая из бездны чудовище Гериона (символ лжи), Вергилий говорит: «Мы истину, похожую на ложь, должны хранить сомкнутыми устами». Здесь речь идет об изначальной неполноте информации, которой располагает Эго. На каждый текущий момент времени все события в мире уже случились, истина уже есть. Но человек не видит ее в силу ограниченности, эмоций и омраченности, имея дело лишь с фрагментарной картиной бытия, грубым ее приближением, скверной копией. В каждом из нас содержится истина, ибо «тот, который во мне сидит» (полный или системный разум) «знает» всё, а Эго располагает лишь малой толикой этой информации, которая является ложной именно в силу неполноты.
Модель поведения, на этой неполноте основанная, неадекватна и ущербна, придает действиям субъекта малый КПД, зато в нее встроен позитивный образ самого себя и ошибочное ощущение правильности положения вещей. Вслед за внутрипсихическим перераспределением информации в самьяме происходит постепенный поворот «глаз души». Старая модель мира рушится («горы перестают быть горами, реки – реками»), и ложь (неадекватная система представлений о себе и мире) медленно и мучительно трансформируется в истину.
Как отметил еще Фрейд, восприятие и осмысление опасной для душевного благополучия информации блокируется бессознательной частью психики, которая управляет механизмами цензуры, подавления и вытеснения. Это стало ясно из опытов по изучению табуирования – цензура фильтрует субсенсорные стимулы, которые не могут восприниматься субъектом. Информационный контакт между двумя частями психики возможен только на поле сознания, которое должно быть соответствующим образом подготовлено, чтобы наполнить чем-то сосуд, вначале его следует опустошить.
Когда в пустое ментальное пространство начинает «просачиваться» содержание бессознательного, субъект в первую очередь сталкивается с изнанкой Эго. Становится понятно, что всё позитивное у человека имеет свое продолжение во тьме этой изнанки, что и ты сам, и твои близкие не совсем такие, какими кажетесь, что любые стремления и помыслы, в том числе и твои собственные, далеко не безупречны.
Второе рождение болезненно, это мощный душевный кризис, сопровождаемый сменой мировоззрения: «Чтобы крона дерева доросла до рая, его корни должны прорасти до ада». «Тень представляет собой моральную проблему, бросающую вызов личностному эго в целом... Ее осознание предполагает признание реального присутствия темных аспектов личности.
Самопознание как терапевтическая процедура требует большого, тяжкого труда, растянутого на весьма долгое время» («Дух и жизнь»). «В скрытой части личности, как показывает опыт, присутствуют те или иные черты, демонстрирующие крайне упорное сопротивление моральному контролю. Сопротивление такого рода обычно связано с проекциями, которые не признаются таковыми, и их признание есть некое необычное моральное свершение» (там же).
Юнг утверждает, что в рамках базовой культуры человек может до какой-то степени признать лишь некоторые свои негативные стороны (качества). Те же из них, в которые отказывается поверить разум, проецируются на окружающее. Факт признания каждым человеком скрытого в себе самом личного зла – проблема наших дней, но, в общем, это было всегда.
Своей осознаваемой, «светлой» и контролируемой части мы приписываем достоинства и совершенства, а зло всегда находим извне: во врагах, завистниках, скверном устройстве общества и т. д. На самом деле зачастую мы проецируем на окружающее собственное зло. Поскольку проекции крайне эмоциональны, они вызывают такую же ответную реакцию.
Бессознательно экспортируя вовне часть своих внутренних проблем, субъект непрерывно «вызывает огонь на себя». В результате бессмысленной войны с миром наступает истощение, многие разрушают жизнь свою, родных и близких, так и не догадываясь, что подлинный источник всего этого ужаса заключен в них самих.
Рассмотрим Чидакашадхарану, одну из медитаций Тантры (в даль нейшем по тексту – ЧД). Она предназначена только для людей, ведущей репрезентативной системой которых является зрение – при закрытых глазах они свободно, четко и без напряжения видят образы на экране ума (иногда это доступно и наяву). Для субъектов с преобладанием других систем восприятия, например кинестезической (ощущения), эта психотехника непригодна, им следует применять Антара мауну либо Аджапа-джапу.
Формула Упанишад такова: «Тат твам аси» – «Ты есть то» (Атман идентичен Брахману), душа индивидуальная тождественна Абсолюту. Акаша в переводе с санскрита означает эфир, пространство; чид (чит) – сознание, следовательно, чидакаша – пространство сознания.
Авторы Упанишад и Тантры были убеждены во взаимно однозначном соответствии (подобии) Большого космоса (Махакаши – бесконечного числа модификаций материи) индивидуальной психике, содержащей равномощную космической бесконечность вероятных событий. Цель ЧД – визуальное переживание процесса разгрузки подсознания. По результатам ЧД подобна прочим психотехникам, но, повторяю, предназначена только для тех, кто ясно видит образы. Дхарана – концентрация, или осознание. Таким образом, ЧД это осознание (наблюдение) поля внутреннего пространства (Аджна-кшетра).
Освоив эту практику, можно стать свидетелем и участником поразительных психических событий. ЧД эффективней многих психотехник, но и опаснее, поскольку здесь процесс «испарения» вытесненного материала имеет шанс быть осознанным и понятым. Приступив к регулярной практике ЧД , созерцатель месяцами может наблюдать рутинный поток ментально-зрительного мусора (сброс по верхностных «слоев» подсознания – текущих вытесненных негативных эмоций), но когда амбразура откроется, подлинную глубинную «продукцию» ни с чем не спутать. В раскрытые шлюзы хлынет ад, его главный признак – крайняя эмоциональность и мощный негативный заряд потока образов, лучше всё это переживать при наличии рядом опытного наставника.
Главное – не пугаться, то, что вы видите, давным-давно было «внутри», но оставалось неизвестным. А когда подсознание очистится, то в качестве компенсации на какое-то время может показаться и рай – потрясающие сюжеты, невиданной красоты цветовая мозаика, сопровождаемая запахом и вкусом. Но это также лишь проходной этап на пути к гармонии и покою.
Первая стадия Чидакашадхараны – Кайя-стхарьям (осознание тела): при закрытых глазах следует направить внимание на всё тело и непрерывно его удерживать. Чем полнее осознается тело, тем больше успокаивается ум, примерно как и в практике асан, с той лишь разницей, что здесь физическая активность полностью снята, и вы находитесь в неподвижной и удобной позе. Затем следует, сохраняя осознание тела, ощутить его неподвижность.
ЧД выполняется ежедневно, до тех пор, пока эти начальные этапы ЧД (привязка внимания к телу и неподвижность) не будут полностью освоены, продолжительность их – 5–7 минут, собственно это есть начальная пратьяхара.
Следующий момент – пение мантры АУМ. Оставаясь в удобной позе, следует семикратно, медленно и отчетливо произнести нараспев эту мантру, ощущая при этом реверберацию, пронизывающую тебя от носоглотки до пяток. Нужно полностью погрузиться в звучание мантры, в сознании не должно быть ничего – кроме АУМ.
Затем надо выполнить Прана-шуддхи или Анулома-вилома, наблюдая движение воздуха в ноздрях, как при випассане. Так дышать около пяти минут. Затем ощутить, что воздух как бы входит отдельно в каждую ноздрю, и эти два воздушных потока, двигаясь в носу вверх и под острым углом, при завершении вдоха на какое-то мгновение как бы соприкасаются в точке «третьего глаза» (бхрумадхья). Там может появиться специфическое ощущение этого касания.
С началом выдоха оно исчезает, потоки выдыхаемого воздуха как бы расщепляются, чтобы вновь «соприкоснуться» в конце следующего вдоха. Продолжительность этого этапа около пяти минут, со временем это касание станет привычным и удобным.
Когда всё перечисленное выше освоено (переключение восприятия на внутреннее пространство сознания состоялось), начинается, собственно, практика ЧД. Итак, гарантированная тишина, глаза закрыты, спина прямая, тело и сознание полностью расслаблены, на экране сознания мелькает (у тех, кто видит образы. – В. Б.) спонтанный визуальный «мусор». Суть в том, что на этот экран нужно просто смотреть, сохраняя глаза расслабленными (отпущенными).
Но возникает вопрос: как смотреть? Если при освоении начальных этапов ЧД глаза расслабились и обездвижились не до конца, то медитативное состояние не возникает. Но в самом процессе медитации непроизвольные движения глаз вполне могут появиться! Обычно бодрствованию сопутствует высокая динамика внимания, имеющего тенденцию сжиматься в точку и фланировать по наблюдаемому пространству. Так же, как в асанах не следует прицельно «таращиться» вниманием на ощущения, его и в ЧД следует отпустить с тем, чтобы оно «растеклось» до границ «экрана» ума, охватывая его целиком. При этом утрачивается привычная фокусировка и возникает торможение, это будет началом собственно дхьяны – созерцания.
Как и в любой медитации, в ЧД нужно оставаться отстраненным наблюдателем, но ни в коем случае не участником. На содержание экрана и разворачивающиеся там события реагировать нельзя вообще, тем более – эмоционально! Медитирующий – это свидетель, безразличный регистратор, подобно прибору, который не волнуется, не переживает, и только фиксирует параметры ситуации.
Правила, перечисленные ниже, незыблемы, их соблюдение обеспечивает достаточную вероятность успеха ЧД при сохранении психического благополучия.
1. Не отождествлять себя с тем, что приходится видеть, слышать и чувствовать (переживать) в процессе. Ты не идентичен тому, что «показывают», но оно и твое тоже – пусть мутное, неудобное или жуткое. Чтобы очистить авгиевы конюшни подсознания, это надо просмотреть, перетерпеть, пережить.
2. Никак не реагировать, когда на экран хлынет (а в теле отзовется неприятными ощущениями) «парад уродов», его нужно созерцать в полном бесстрастии, сохраняя спокойствие и мгновенно забывая о пережитом после выхода из процесса.
3. Не пугаться – это третье и самое важное правило.
Как говорил Толстой: «Он пугает, а мне не страшно!» Нужно просто смотреть («Не лица – муть толклась, как доктора Моро созданья жуткие в сцепленьях нетопырьих, и тлел на дне зрачков, колюче и хитро рассудок крошечный – единый поводырь их») с непоколебимым спокойствием и отрешенностью, помня: я только наблюдатель.
Инстинктивный страх, возникающий при сбросе вытесненного, не опасен, если только ему не поддаться! Он возникает как следствие утраты внутрипсихической стабильности, любая медитация имеет стандартное развитие, описанное в «Божественной комедии»: ад, чистилище, рай. Если узкие тропы самопознания неминуемо проходят через ад, то для тех, кто не владеет технологией и проявляет глупое упрямство, они в этом аду и заканчиваются.
Представление о медитации как одухотворенном и радостном переживании снисходящей благодати – болтовня дилетантов. «Расширяйте сознание – и вам будет хорошо!» Может, и будет, но далеко не сразу. И не всегда. И не каждому. А сначала станет плохо, и, быть может, очень плохо. И не все способны это выдержать, любые попытки медитации противопоказаны «пограничникам» и невротикам, у которых вытесненное и без того рвется наружу, норовя снести «крышу». И если играть в подобные игры, не зная их сути...
Фрагмент письма, полученного мною 6.11.2002: «Со мной случилось нечто непредвиденное. Собственно медитацией я не занимался. Правда, немного поучился сидеть неподвижно и расслабленно. Это весной еще. Вот тогда я впервые увидел кое-что весьма странное, после чего прекратил свои попытки до вчерашнего дня. Впечатления улеглись довольно быстро, но характеристика события (данная по горячим следам) всё же удерживала от экспериментов. А вчера все-таки посидел... Что-то вертелось, наброски, что ли, какие-то, но – не то. А вот ночью я впал в искомое состояние совершенно без всякого желания. Прямо из сна. Ощущения жутчайшие. Я и вышел-то почти сразу, да только несколько минут еще боялся – а не вернется ли оно и теперь. При бодрствовании. Чувствовал себя воистину на грани сумасшествия. Думал, что не смогу после этого в постель лечь. Новички, я к вам обращаюсь, не шутите с этим, не лезьте туда. Хотелось бы узнать, что думают профи по следующим вопросам:
а) А была ли эта медитация. (100% эффект присутствия, звук, очень неприятные ощущения, сбившееся дыхание).
б) Если да, то как относиться к ее незваному появлению и чего теперь ждать.
в) Можно ли поговорить с кем-нибудь в Питере.
г) Были бы интересны любые комментарии.
Буду очень благодарен всем отозвавшимся!»
Вот вопрос на форуме от 15 декабря 2010, Sergilicious: «Виктор, здравствуйте. Хочу спросить, интересно Ваше мнение опытного и взрослого человека. Если есть минутка, было бы интересно прочитать ответ, возможно, вторую часть вопроса будет полезно включить в вашу книгу (ИМХО, конечно). Вот есть Янтра-йога движения, традиция, которая передается в чистом виде от мастера к мастеру в тибетском учении Дзогчен. Я пытаюсь заниматься, но особых эффектов не наблюдаю, удовольствия и какого то значимого расслабления, вспышек памяти не происходит, с чем это может быть связано, ведь расслабив дыхание, по сути, расслабляется и тело и ум. Связано ли это с недостаточной практикой или еще чем-то?
И второй вопрос, раз уж разговор о Тибете: может Вы в курсе, почему могут не удаваться практики тантрических божеств? За три года изучения лишь однажды я испытал переживание покоя и необычайной ясности, в остальное время начитывание мантры и визуализация не приносила осознанного расслабления. Может, Вы с высоты своего опыта и возраста сможете немного прояснить этот важный для меня вопрос? Спасибо».
Поскольку человек сам захотел, чтобы я включил это в книгу, привожу здесь его вопрос вместе с замечательным постом Матсьи:
«Sergilicious, тут нет специалистов по тибетским практикам. Вы не получите тот ответ, которого хотите. Если Вы к этому не готовы, лучше Вам дальше не читать. Цитата из «Тхаги»:
– А что такое Бон с практической точки зрения? – спросил Аристотель Федорович. – Мы ведь люди в этом вопросе совершенно темные.
– Тренировка духа, – ответил Борис. – С целью обрести свободу от привязанностей. Только в реальности кончается тем, что вместо одной тачки с говном человек катит по жизни две – свою родную и тибетскую. Сначала на работе отпашет, как папа Карло, а потом сидит у себя в каморке начитывает заклинания на собачьем языке, чтобы умилостивить каких-нибудь нагов, которых ни для кого другого просто нету... И психоз бушует сразу по двум направлениям. А вообще там много всяких развлечений. Каждый практикует, как хочет.
Виктор Олегович Пелевин, обладая острым глазом и будучи знаком с тибетским буддизмом, непонаслышке суммировал в этом абзаце наиболее частый результат подобных практик. Причина таких последствий состоит в том, что эти практики просто не предназначены для применения в западном обществе. Тем более без отрыва от социума.
Встречали ли Вы хотя бы одного человека в России, у которого получилось то, о чем Вы спросили в первом посте? Я встречал одного. Он провел в Тибете порядка 10 лет. Вы двигаетесь по направлению психиатрической лечебницы. Вы спросите, откуда я знаю? Очень просто. Дурка там, по дороге. Просто когда это наступает в тибетском монастыре, адепта изолируют в ритрите на три-пять лет. Пока всё не устаканится. А в России никакого ритрита не будет. А будет медикаментозное лечение, которое поставит крест на всякой надежде куда-то придти. И это в лучшем случае.
Вы уже сейчас задаете свой вопрос не тем людям и не хотите слышать ответ. Ответ таков: оставьте эти практики. Они опасны и не предназначены для простого российского обитателя. То, что Вы за три года не смогли себе сломать голову, говорит о прочности Вашей психики. Не ломайте ее.
P. S. Я пишу этот пост не для того, чтобы Вас задеть. И не для того, чтобы оскорбить Ваши верования. Не стоит отвечать мне руганью. Да и вообще, наверное, отвечать не стоит».
Если б только психоз! В 1971-м, когда я начал занятия йогой, среди сложившегося круга знакомых, интересующихся этой темой в Симферополе, оказался главный механик треста «Юждорстрой» Михаил Григорьевич Фортус. Человек в годах, тяжелого характера и мрачного облика, он с самого начала был склонен к фанатизму: «Раз ты йог – не ешь мясо! Соблюдай яму-нияму! Медитируй побольше!» Сам он таращился на фото гуру Бабаджи минимум по два часа в день, пренебрежительно от нас отмахнувшись: «Ковыряйтесь со своими асанами, если делать больше нечего, а йога – это духовность!» Понятно, что при такой разнице взглядов пути наши разошлись радикально. А в 1976-м он повесился в своей новой, только что полученной двухкомнатной квартире, приспособленной для медитации.
И это лишь один случай, мне известны и другие, не менее печальные истории, хотя и не с таким радикальным концом. Но вернемся к теме. Сброс вытесненного – необходимое условие уравновешения и последующего развития, при этом у людей кинестезического склада могут возникать (даже вне практики асан) неприятные ощущения, сопровождаемые сильнейшей эмоциональной «тряской». Не следует ожидать появления на экране ума чего-то знакомого, отнюдь не обязательно проблема «выпаривается» в том виде, в котором поступила когда-то в систему, психика микширует всё. Вы наблюдаете, скажем, образ банальной табуретки, но этому может сопутствовать крайнее отвращение и ужас. Порой на экране ума разворачиваются потрясающие сюжеты: «Там источник света ложного – падший ангел Люцифер – в центре мира невозможного разрушает пенье сфер».